Елена Рубинштейн: грузинская любовь императрицы косметики. Елена рубинштейн
Пряности для Вас! » Архив блога » Секреты самых красивых женщин. Элена Рубинштейн
Эту женщину нельзя отнести к числу неотразимых красавиц, тем не менее, она была экспертом по красоте.
Рубинштейн была настолько властной, что контролировала абсолютно все события своей жизни.
Незадолго до смерти Элена надиктовала журналистам биографию, представив себя в самом выгодном свете.Хотя в широких кругах она была известна, как весьма одиозная личность, не отличавшаяся щедростью и душевностью. Служащие компании за глаза называли хозяйку «женщина-смерч» и «тиран-истребитель».
Ее жизнь напоминает сказку о Золушке. Она родилась в Кракове, в семье небогатого торговца и была старшей из восьми дочерей.
Благодаря своему упрямству и недюжинной работоспособности, Элена (урожденная Хая Рубинштейн), стала миллиардером.
Великий Жан Кокто назвал ее императрицей красоты. Ее портреты писали выдающиеся художники ХХ века: Пикассо и Сальвадор Дали.
В возрасте 20 лет, она покидает Польшу и переезжает к своему дяде в Австралию в надежде улучшить свое материальное положение.
В путешествие старшая дочь Рубинштейнов отправилась без гроша в кармане. Единственным ее капиталом были молодость, амбициозность и несколько баночек домашнего крема, сделанного мамой.
Мама внушала Элене, что женщина должна быть ухоженной. Среди загорелых женщин Австралии Элена выглядела как диковинный цветок. Ее идеальная кожа стала предметом пристального внимания. И здесь Элена сделала правильный маркетинговый ход. Она достала мамины баночки с кремом и стала продавать чудодейственное средство всем желающим.
Вскоре у нее не было отбоя от покупательниц. Элена начинает изготавливать крем «по старинному семейному рецепту». И делает еще один беспроигрышный маркетинговый ход: продает не товар, а впечатления.
Она сочиняет историю, что крем изготовлен на основе редких трав, произрастающих только в Карпатах, и повышает на него цену. Она считает, что женщины любят покупать дорогие вещи, это дает им ощущение исключительности.
Элена часто позирует для журналистов в белом халате и рассказывает о своем медицинском образовании. На самом деле это очередная уловка: у нее не было никакого образования, кроме гимназии.
Спустя 9 лет пребывания в Австралии, Элена имеет счет в банке на 100 000 фунтов, салон красоты в Мельбурне и несколько фирменных продуктов (мыло, лосьон), которые не только продаются в ее салоне, но и пересылаются по почте.
Она нанимала лучших специалистов, которые разрабатывали косметические средства, обеспечивающие регенерацию кожи и предупреждающие появление морщин.
Ей принадлежит высказывание: «Не бывает некрасивых женщин, бывают только ленивые».
Элена много работает, у нее совсем нет времени на личную жизнь. Все изменится, когда она встретит американского журналиста Эдварда Тита. Он остроумен, вежлив, обаятелен – и не может хранить верность.
Настоящий денди, его костюмы шились на заказ в Лондоне, а рубашки выписывались из модных салонов Парижа.
Элена влюбилась. Их свадьба состоялась в Лондоне. Свадебным подарком новобрачной для молодого мужа было равноправное партнерство в бизнесе.
Элене было 36 лет. У нее была прекрасная кожа и огромные глаза. Она была ростом 147 см и отнюдь не красавица.
Эдвард быстро утратил интерес к семейной жизни. Уже спустя несколько недель после свадьбы он начал флиртовать с другими женщинами, присутствие жены его не смущало.
Элена Рубинштейн ввела моду на декоративную косметику и макияж.
Что могла сделать Елена в этой ситуации? С головой уйти в работу! Она открывает в Лондоне салон красоты. У нее появилась новая идея: макияж. Стояла задача убедить богатых, влиятельных клиенток использовать декоративную косметику. Элена справедливо рассудила, что другие женщины будут копировать новый тренд. Она была права.
Марго Асквит — жена премьер-министра Герберта Асквита, стала ее постоянной клиенткой.
Элена показала ей, как делать макияж, чтобы сделать лицо более выразительным. Когда миссис Асквит появилась на публике, светские дамы бросились ее копировать.
Даже беременность не могла отвлечь Элену от работы. В декабре 1909 года, в возрасте 37 лет, она родила сына Роя. В мае 1912, когда ей было 40, второго сына – Горация. Элена не испытывала никакого трепета перед материнством. Всякий раз, будучи беременной, она продолжала работать практически до самых родов.
Ее сыновья, с кучей нянь и гувернанток, путешествовали из Лондона в Париж или Нью-Йорк, чтобы увидеться с матерью. И отправлялись обратно, когда общение с ними ей наскучит.
Однако неудачи в личной жизни никак не сказывались на работе. Элене приходит в голову мысль выпускать тонированную матовую пудру и румяна. В 1914 году она уезжает в Америку. Здесь ей приходится вести жесткую конкурентную борьбу с еще одной сильной личностью, производительницей косметики Элизабет Арден.
На первый взгляд эти женщины были полными противоположностями. Елена обожала драгоценности и ярко-красную помаду.
Любимыми цветами Элизабет были розовый и золотой.
Элена был страстным коллекционером. Ее любимыми художниками были Пикассо и Матисс.
Элизабет увлекалась лошадьми и играла в гольф.
Обе были амбициозны, деспотичны и упрямы. Они участвовали в одних и тех же выставках, выпускали аналогичные продукты, дружили с одними и теми же редакторами модных журналов и высокомерно игнорировали друг друга, когда их пути пересеклись.
Соперничество Элены с Арден отвлекло ее от ее проблем в семье. Она стала почти невосприимчива к обманам Эдварда, который обвинял ее в длительном отсутствии. В конце концов, он сбежал с молоденькой экономкой. Элена выкупила его долю в бизнесе и выплатила бывшему мужу щедрую компенсацию.
Однако спустя четыре месяца после развода Элена опять свяжет себя узами брака. На сей раз ее избранником станет грузинский князь Арчил Гуриэли-Чкония. Он был на 23 года моложе Элены, красив и беден. Ей в ту пору было 66 лет и она являлась владелицей империи красоты.
Арчил обожал жену, а она – его. Бизнес процветал. Компания Рубинштейн начала выпускать водостойкую тушь и тушь с автоматической подзарядкой, первое в мире средства для глубокого очищения кожи, первый крем с витаминами, увлажняющий жидкий крем.
В ноябре 1955 года Арчил умирает от сердечного приступа. Элен тяжело переживает его кончину, но испытания на этом не заканчиваются.
Судьба наносит ей еще один удар: в апреле 1958 года ее любимый сын Гораций погибает в автомобильной катастрофе.
Элена Рубинштейн умерла в марте 1965 года в Нью-Йорке. Ей было 93 года.
Она оставила свою империю в наследство сыну Рою. В настоящее время торговая марка «Helena Rubinstein» принадлежит L’Oreal.
Можно назвать эту женщину авантюристкой – не имея образования и капитала, она смогла подняться на вершину социальной лестницы и стать владелицей империи красоты.
В то же время ее история еще раз доказывает, что трудолюбие, упорство и пытливый ум помогают достигать самых невероятных целей.
Помимо качественной косметики, Элена первая начала классифицировать кожу по типам: сухая, нормальная, жирная.
Ее салоны красоты были прообразом современных спа-салонов. Женщины приходили туда, чтобы сделать массаж и маски для лица.
Элена убеждала женщин в том, что здоровый образ жизни – основа красоты. Она призывала их отказаться от курения и алкоголя. Говорила, что здоровое питание помогает сохранить красоту.
Она никогда не позволяла себе отсутствие прически и макияжа.
Салат красоты от Елены Рубинштейн
Овсянку залить небольшим количеством теплой кипяченой воды. Закрыть крышкой и дать настояться.
Добавить ложку меда, горсть измельченных орехов и сухофруктов, тертое яблоко, немного молока, сок половины лимона и свежие сезонные фрукты.
Салат улучшает обмен веществ, очищает организм, питает кожу и волосы.
P.S. Какой вывод можно сделать из этой истории?
Можно быть красивой, не будучи красавицей.
Упорство и трудолюбие позволяют достигать любые цели.
Подписаться на Пряности для Вас! по E-mail
spicesforyou.ru
Елена Рубинштейн и Арчил Чкония: история любви и фото
Читайте первую часть — "Елена Рубинштейн: грузинская любовь императрицы косметики"
После свадьбы князь и княгиня Гуриели-Чкония начали вместе обживать огромные апартаменты Елены на острове Святого Людовика в Париже. От прежней квартиры, не менее роскошной, надо заметить, на бульваре Распай Рубинштейн отказалась сразу после развода с первым мужем.
В гостиных, уставленных мебелью, принадлежавшей Людовикам Четырнадцатому и Пятнадцатому, собирались все сливки города. Елена была занята работой: ее фирма начинала запуск новых антивозрастных кремов. Лучшей рекламой продукции была сама Рубинштейн, которая выглядела значительно моложе своего возраста. Супруг княгини в это время организовывал всевозможные вечеринки и приемы. Причем делал это с традиционным грузинским гостеприимством и размахом.
Светские сплетники потом говорили, что Рубинштейн ни в чем не изменяет себе. Как и Эдвард Титус, устраивавший вечеринки с участием популярных писателей и артистов, Арчил Чкония завоевывал богемный Париж. А Елене в обоих случаях было все равно. Во время этого приема она дремала. А на одной из вечеринок Титуса отказалась разговаривать с самим Марселем Прустом. Тот поинтересовался у Рубинштейн, какой косметикой следует пользоваться герцогиням. Но Елена даже не удостоила его ответом. "От него так пахло нафталином, — говорила она потом. — Да и откуда мне было знать, что он станет таким знаменитым?"
Чкония, в свою очередь, ввел Рубинштейн в заветный для нее мир аристократии, видные представители которой доживали свой век в Париже. Князь познакомил Елену с великой княгиней Марией Павловной, двоюродной сестрой последнего российского императора. Когда впоследствии Рубинштейн перечисляла имена своих знаменитых клиентов, русскую великую княгиню она называла одной из первых.
Из книги "Русский след Коко Шанель"
Елена Рубинштейн
Друзьями семьи Гуриели-Чкония стали адъютант последнего российского государя князь Георгий Эристави и его жена, княгиня Мери Шарвашидзе, фрейлина императрицы Александры Федоровны, ставшая в Париже моделью Коко Шанель. Земляки Арчила рассказывали Елене о дореволюционном Петербурге, об укладе жизни при царском Дворе, о том, какими на самом деле были российские монархи.
Рубинштейн была счастлива. Попав в столь высокое, еще недавно казавшееся ей недосягаемым общество приближенных к Его Величествам, она чувствовала себя на вершине мира. И самым главным было то, что в круг избранных Елена попала вовсе не при помощи денег, а благодаря любви.
Вскоре Париж наскучил Рубинштейн. Город был покорен, на самой модной улице Фобур Сант-Оноре вовсю работал громадный салон, которым руководили зять Мариам Чкония и одна из сестер Елены. Теперь все взоры новоявленной княгини Гуриели-Чкония были направлены на Америку, которой она должна была представить своего молодого мужа.
В этот раз завоевывать приходилось светское общество Америки. Премьерный показ молодого супруга прошел удачно. Не считая новых статей, теперь уже в американской прессе, о сомнительном титуле мужа Рубинштейн. Но Елену обижали не газеты, а владельцы приглянувшейся ей квартиры на Манхеттане, отказавшиеся продать ее Рубинштейн из-за того, что та была еврейкой.
Решение вопроса подсказал князь Гуриели-Чкония: "Если тебе так понравилась квартира, давай купим весь дом!"
Подобная масштабность пришлась Рубинштейн по вкусу. Во время медового месяца, который они с Арчилом провели в круизе вокруг Латинской и Южной Америки, Елена успела купить дома в Буэнос-Айресе, Рио-де-Жанейро, Панаме. А вернувшись в Нью-Йорк, открыла "Дом Гуриели" — первое в мире заведение, целиком посвященное мужской моде. Официально его руководителем считался Арчил Чкония. На самом же деле все решения, включая вопросы покупки салфеток для ресторана, принимались Рубинштейн.
Из книги "Русский след Коко Шанель"
Князь Арчил Гуриели-Чкония
Но князь и не пытался оспаривать позиции жены. Тем более, что ему было не до занятий бизнесом. Арчил часто улетал в Лос-Анджелес, где на Сансет-бульваре у него появилась масса друзей среди голливудских звезд. Одной из его самых близких подруг была Джанет Макдональд. Именно по примеру этой актрисы, игравшей роли в драматических фильмах так же успешно, как и в музыкальных, строился образ советской кинозвезды Любови Орловой.
Чкония фильмов с Орловой не видел. Ими увлекалась его грузинская родня, которой Арчил регулярно отправлял посылки. Чемоданы из Америки приходили в Тбилиси под видом гуманитарной помощи. Шелковые ночные рубашки, смокинги, брюки для верховой езды либо менялись на местном базаре на продукты, либо распарывались и перешивались в модные платья.
В Нью-Йорке Арчил занимался организацией вечеринок в их с Еленой 26-х комнатных апартаментах на Парк Авеню, которые с его легкой руки стали именовать, как "Рубинштейн Хилтон". В дом приглашалось столь избранное общество, что списки гостей на следующий день печатали в светских новостях.
Гости осматривали полотна Дега, Ренуара, Модильяни, Пикассо, Тулуз-Лотрека из коллекции Рубинштейн, затем угощались коктейлем во французской рисовальной комнате, обедали в комнате мечтаний, а после усаживались за партию в нарды или бридж. Спальню с огромной кроватью, изголовье и подножье которой подсвечивались флюорисцентной лампой, показывали лишь избранным.
Из книги "Русский след Коко Шанель"
Елена Рубинштейн и Арчил Чкония за игрой в бридж
Частым гостем в доме Гуриели-Чкония бывал Сальвадор Дали, написавший портреты князя и княгини. Испанец был хорошим другом Арчила, о чем годы спустя рассказал проникшим на территорию его дома в испанском Фигейросе двум грузинам. Те попытались через забор перелезть в сад Сальвадора и неожиданно столкнулись там с самим хозяином. От полиции непрошенных гостей спасла их национальность.
Когда Дали услышал, что перед ним грузины, то пришел в самое благостное расположение духа, пригласил их за стол и поведал, как весело проводил время в Нью-Йорке с Арчилом Гуриели-Чкония.
В конце жизни Рубинштейн будет говорить, что ее брак с Арчилом Гуриели-Чкония был идеальным союзом. Хотя, по большому счету, у каждого из супругов была своя жизнь. Единственное, что их объединяло, была страсть к бриджу. Из-за игры Рубиншейн иногда могла нарушить режим и не отправиться в постель в 10 часов вечера. Но даже в этих случаях она просыпалась в 6 утра и в 7:30 уже проводила первые встречи. Не покидая при этом своей спальни. Арчил в это время сладко спал в соседней комнате.
На здоровье князь никогда не жаловался. Потому его неожиданная смерть от сердечного приступа в 1956 году так поразила Рубинштейн. Несколько дней Елена не выходила из своей комнаты. Она была настолько потрясена смертью любимого человека, что первым пунктом своего завещания решила сделать требование похоронить ее в одной могиле с Арчилом.
Елена Рубинштейн, княгиня Гуриели-Чкония, прожила 94 года. В конце жизни она поражала близких удивительной скупостью. Обладательница десятков миллионов долларов лично следила за тем, чтобы в офисе и дома не горел свет в комнатах, где никто не находился. Радовалась тому, что ее соседом в Париже стал премьер-министр Помпиду. По утрам Рубинштейн вызывала такси в то же время, когда за Помпиду приезжал кортеж. Пристроившись позади машин премьер-министра, Елена легко миновала светофоры и таким образом платила по счетчику меньше на несколько франков.
Елена успела встретить свой 94-й день рождения. До самого последнего дня ее внешний вид был безукоризнен.
"Как бы у женщины не тряслись руки, — говорила Рубинштейн, — она всегда сможет найти силы нанести макияж".
30 марта 1965 года Елена, как обычно, отправилась на работу. Почувствовав себя плохо, она попросила вызвать врача. Тот настоял на госпитализации в один из нью-йоркских госпиталей. Это был, пожалуй, один из тех редких случаев, когда Рубинштейн позволила кому-то распоряжаться собою. В эту же ночь ее не стало…
За несколько лет до смерти Рубинштейн побывала в Москве. На выставке, где она лично представляла продукцию своей фирмы, к ней подошла пожилая женщина. И сказала, что она — родственница Арчила Чкония. На лице Елены вновь появилась улыбка. Та самая, которой она улыбнулась два десятка лет назад, когда встретила самую большую любовь своей жизни…
sputnik-georgia.ru
Елена Рубинштейн и Арчил Чкония: история любви
Их встреча состоялась в 1938 году в парижском доме графини де Полиньяк. Графиня, дочь великой Жанны Ланван, основательницы знаменитого модного дома, каждую неделю устраивала у себя вечера, на которых играли в бридж. Среди гостей в этот раз была владелица набирающей обороты косметической империи Елена Рубинштейн, подруга Ланван. И Арчил Чкония, эмигрант из Грузии, называвший себя князем Гуриели-Чкония, приятель графини.
Арчилу на тот момент было 43 года. Он уже давно жил в Париже, куда приехал из Тифлиса в 1919 году. Особых занятий у него не было. Первые годы во Франции Арчил жил за счет родной сестры Мариам, которая перебралась во Францию вместе с ним. Мариам работала в доме Коко Шанель, где делала шляпки. Чкония не нуждались и имели возможность пригласить в Париж племянника, сына своей сестры Кетуси, которая с родителями осталась в Грузии.
На момент знакомства с Рубинштейн Арчил переживал не самые лучшие времена. Ему даже пришлось отправить обратно в Грузию племянника, отучившегося в Сорбонне. О том, что юноша возвращается в Советский Союз не в самый подходящий момент — стоял 1938 год — Чкония, конечно же, не понимал. Вместе с сестрой они собрали племяннику несколько чемоданов с костюмами ручной работы и гостинцами для грузинских родственников и с чистой совестью посадили его в поезд. О том, что это была большая ошибка, Арчил поймет только когда узнает, что племянник четыре года провел в сталинских лагерях как французский шпион.
В 1938 году Арчилу было очевидно другое: надеяться только на везение при игре в бридж больше нельзя. И в скором времени у него появились влиятельные знакомства, преимущественно с состоятельными женщинами, которые с удовольствием помогали молодому грузину. При этом Чкония не оставил игру и нередко суммы выигрыша были весьма и весьма значительными.
Елена Рубинштейн тоже любила бридж. Правда, события последних лет никак не располагали к тому, чтобы пребывать в хорошем настроении, принимать приглашения и ходить на вечеринки. Рубинштейн переживала личную драму: расставание с мужем, Эдвардом Титусом, променявшим ее, как она думала, на женщину, которая была намного ее моложе.
Из книги "Русский след Коко Шанель"
Елена Рубинштейн
Поначалу казалось, что союз Эдварда и Елены прочен и нерушим. Но, прожив два десятка лет вместе, супруги поняли, что на самом деле они совершенно разные люди. Разногласия начались с нежелания Титуса перебираться в Америку, где в основном работала Рубинштейн. А она не могла понять, как можно больше всего в жизни интересоваться книгами. Вдобавок ее раздражал богемный стиль жизни мужа.
Когда она приезжала к нему в Париж, то все их дни строились по одинаковому сценарию: обед в "Ля Куполь", а затем – бессмысленное, как представлялось Рубинштейн, времяпровождение в кафе "Селект". Предпринимательницу выводила из себя страсть мужа отвечать на приветствия незнакомых ей людей, приглашать их к своему столику и бесконечно обсуждать совершенно неинтересные для нее темы литературы.
В конце концов женщина в раздражении возвращалась в Нью-Йорк, и привести ее в доброе расположение духа удавалось лишь десятому по счету письму Титуса. Но вскоре переписка между супругами утратила свою силу. Многочисленные друзья Рубинштейн, а главным образом, художница Тамара де Лемпика, принялись убеждать Елену "раскрыть глаза" и понять наконец, что у Титуса в Париже есть любовница. Потому он и не хочет переезжать в Нью-Йорк. Иначе, мол, какая ему разница, где печатать свои книги на английском.
В один из дней Рубинштейн неожиданно для мужа приехала в Париж. Титуса не было дома. Зато тут же нашлись доброжелатели, которые доложили, что его вот уже несколько дней видят в обществе молодой женщины. Ею оказалась молодая писательница Анаис Нин, которая в тот момент как раз закончила работу над своей первой книгой и искала издателя.
В течение двух недель Рубинштейн добилась от Титуса развода. При этом личной встречи бывших супругов так и не состоялось. Они привычно обменивались письмами. Правда, тон посланий был совсем иным, нежели всего месяц назад. Эдвард пытался объяснить жене, что ее ввели в заблуждение американские сплетники-друзья и Анаис Нин, роман с которой ему приписывали, и вовсе замужняя дама. Но Елена отвечала, что у их отношений нет будущего и она скорее перережет себе горло ножом, чем останется рядом с Титусом. В итоге развод был оформлен, и 62-летняя Рубинштейн осталась одна.
Несколько лет все ее мысли были заняты только работой. И в Париж она, собственно, опять приехала по делам. И вот — неожиданная встреча в доме Ланван.
Рубинштейн увлеклась грузинским князем в тот же вечер. Во-первых, ей льстил титул. Словно нарочно, на Елене в тот вечер была брошь в виде золотого двуглавого орла с вензелем императрицы Елизаветы. Через несколько лет в коллекции Рубинштейн появится кольцо с драгоценным камнем, ранее украшавшим шапку Мономаха, которой венчались на царство русские цари.
Из книги "Русский след Коко Шанель"
Елена Рубинштейн и Арчил Чкония
Во-вторых, Чкония был на 25 лет моложе ее. Чем не достойный ответ Титусу, проводящему время с молоденькой писательницей. Ну, а в-третьих — и это было самым главным — с Арчилом было легко. Как потом говорила сама Рубинштейн: "Встретив Арчила, я впервые за несколько лет рассмеялась. Мне пришлись по нраву откровенность, теплота и веселый нрав Чкония".
Елена и Арчил с каждым днем обнаруживали, как много у них общего. Оба в юности не побоялись полностью изменить свою жизнь: 24-летний Чкония уехал с сестрой во Францию, а 18-летняя Рубинштейн — в Австралию, где жила семья ее кузины.
Чкония тоже начал новую жизнь за границей. Правда, свой первоначальный капитал он сколотил, не трудясь в поте лица, как его будущая супруга. Он был молод, остроумен, хорош собой. И зарабатывать умудрялся в светских гостиных, чаще всего – за игральным столом.
Для 68-летней Рубинштейн встреча с обаятельным князем стала сродни новогоднему подарку. Ее отношения с весельчаком-грузином благословили даже многочисленные еврейские родственники Елены. Чье мнение, впрочем, ничего для нее не значило.
Свадьба не заставила себя ждать. Несколько раз журналисты пытались уколоть Елену, заявляя, что титулом князя Арчил пользуется незаконно. Но она лишь отмахивалась: подобные обвинения еще нужно было доказать. Да и кому, как не рожденной в Кракове Хае Рубинштейн, взявшей себе имя Елены, было знать, как важна правильно составленная легенда. Когда за год до смерти она будет надиктовывать свои мемуары, вся ее жизнь подвергнется еще более серьезной корректировке.
К тому же обретенным титулом принцессы Рубинштейн почти не пользовалась. Для всех она оставалась "Мадам" — именно так до последнего дня к ней обращались сотрудники и клиентки. Идею именовать себя "мадам Рубинштейн" Елене подал Эдвард Титус, бывший, как показало время, гением рекламы. Так что многочисленные ехидные замечания о том, что она вышла замуж за Арчила только ради того, чтобы именоваться принцессой, вряд ли имели реальные основания. Титул она, скорее, унаследовала от первого мужа…
Накануне бракосочетания Рубинштейн и Чкония подписали брачный контракт, согласно которому все состояние Арчила, в случае его смерти, переходило к Елене. Мудрая Рубинштейн знала, что делает. Через двадцать лет ее грузинский князь действительно первым отойдет в мир иной.
Продолжение следует…
sputnik-georgia.ru
Читать книгу Елена Рубинштейн. Женщина, сотворившая красоту Мишеля Фитусси : онлайн чтение
Текущая страница: 1 (всего у книги 23 страниц) [доступный отрывок для чтения: 6 страниц]
Мишель ФитуссиЕлена Рубинштейн. Женщина, сотворившая красоту
“Пережитых мною событий, значительных и не слишком, трудностей и потрясений с избытком хватило бы на десяток жизней…”
Елена Рубинштейн
Посвящаю Леа и Уго
Michèle Fitoussi
HELENA RUBINSTEIN
La femme qui inventa la beauté
© Editions Grasset et Fasquelle, 2010
© Elena Rubinstein Foundation, photos
© Е.Кожевникова, перевод на русский язык, 2012
© ООО “Издательская Группа “Азбука-Аттикус”, 2012
КоЛибри®
Предисловие
Меня часто спрашивают, почему я заинтересовалась Еленой Рубинштейн? Встреча с будущим героем всегда тайна. Никогда не можешь сказать, по какой причине эта встреча произошла: чаще всего дело в случае. Зато всегда знаешь, как повлияла на тебя история твоего героя.
О Елене Рубинштейн я не знала ровным счетом ничего и видела разве что ее имя на упаковках косметики, которой никогда не пользовалась. Но даже начало ее биографии меня впечатлило: родилась в 1872 году в Казимеже, еврейском предместье Кракова; у нее было семь младших сестер – Полина, Роза, Регина, Стелла, Ческа, Манка и Эрна; в 24 года совсем одна уехала в Австралию, прихватив с собой зонтик, дюжину баночек с кремом и безграничную отвагу.
У меня сразу заработало воображение. Я увидела: Елена садится в поезд, прижимается в задумчивости лбом к стеклу и как мантру повторяет про себя имена сестер. Поднимается по сходням парохода, которому предстоит два месяца плыть по океану, чтобы доставить ее на другой конец света – в Австралию. Увидела, как отважный маленький первопроходец – ростом она была всего метр сорок семь – высаживается в Мельбурне, в незнакомой стране, как борется с трудностями, не сдается ни при каких обстоятельствах и в конце концов побеждает.
Даже ничего больше про нее не зная, я поняла: Елена Рубинштейн – настоящая героиня романа, польская Скарлетт О’Хара, женщина-воин с железным характером. Питая отвращение к прошлому, она вполне могла бы сделать своим девизом “Вперед!” и гордо нести его на высоте двенадцатисантиметровых каблуков.
“Дайте женщине пару удобных туфель, и она завоюет мир”, – гласит известная поговорка…
Погрузившись в насыщенную событиями жизнь Елены, я поняла, что предчувствие меня не обмануло. Когда-то у всех на устах, а теперь почти забытая, Елена Рубинштейн, чья жизнь продлилась почти целый век (она умерла в 1965 году, 93 лет от роду), а деятельность распространилась на три континента, была человеком удивительным, необычайным, не побоюсь сказать – гением.
Природа одарила ее мужеством, умом и волей к победе. Жажда успеха заставляла забывать о мужьях, детях, семье ради созданной ею индустриальной и финансовой империи. Больше того, именно Елена Рубинштейн создала современную косметику и сделала ее доступной. А в те времена это было совсем непросто – не будем обольщаться, теперь тоже! – тем более для женщины, тем более для иностранки, тем более без денег, тем более еврейки. Трудно сказать, какое из четырех отягчающих обстоятельств было худшим, но даже их Елена сумела обратить в достоинства. Разумеется, приложив немалые усилия.
Свой первый институт красоты Елена Рубинштейн открыла в Мельбурне в 1902 году. В том году австралийки, одни из первых в мире, получили право голоса. В дальнейшем Елена всегда будет способствовать обретению женщинами свободы, которая шаг за шагом отвоевывается ими на протяжении ХХ века и выражается как в завоевании элементарных гражданских прав, так и в избавлении от тисков корсета и детабуировании макияжа, ведь вплоть до 20-х годов считалось, что пользоваться им позволительно лишь проституткам и актрисам.
Елена не уставала повторять, что косметика – это все, что угодно, но только не легкомыслие. Для нее она была “новой властью”, возможностью отстаивать свою независимость. Стремление стать привлекательной, желание выделиться, если уметь этим пользоваться, ведет вовсе не к порабощению. Напротив.
Это знак того, что женщины осознали: у них есть полученное от природы оружие и стали использовать его, чтобы завоевать мир или, по крайней мере, отвоевать себе в этом мире место, заставить признать себя личностями, порой более многогранными и творческими, чем мужчины, если только общество не мешает им раскрыться.
Спору нет, косметика существовала и до Елены Рубинштейн.
Она существовала с древних времен! Но наша провидица создала современную косметику, научную, строгую, взыскательную, сделав главный акцент на увлажнении кожи, ее защите от вредных солнечных лучей, введя в нее массажи, электричество, гидротерапию, гигиену, режимы питания, диеты, физические упражнения и даже хирургические операции. Страсть Елены к искусству, к эстетике во всех видах, какие только существуют, – живописи, скульптуре, архитектуре, интерьерам, мебели, модной одежде, ювелирным украшениям и бижутерии – толкала эту страстную коллекционерку, которую называли “Хёрстом в юбке”, изобретать новые цвета для своих линий декоративной косметики.
Врожденное чутье помогало Елене верно определять потребности рынка, находить успешные пути внедрения своей продукции и постоянно обновлять методику продажи косметики в ее салонах. Она ввела профессию визажиста и, начиная с 1904 года, использовала рекламу.
Неутомимая труженица, считавшая, что работа – главная помощница красоты (“Это лучшее средство бороться с морщинами на лице и в мозгах”), она самостоятельно сколотила огромное состояние. Ее называли богатейшей женщиной мира. Сравниться с ней могла лишь крошечная горстка современниц, тоже преуспевших в области товаров для женщин, косметики и моды, таких как Коко Шанель, Элизабет Арден, Эсте Лаудер – мы называем только тех, кто обладал, так же как Елена Рубинштейн, талантом создать свой особый имидж и умением придать ему исключительную ценность.
Поначалу ее называли Елена, вернее, “Элейна”, если учитывать американскую манеру произношения и ее польский акцент, слегка окрашенный идишем, потом она сделалась Мадам. Все, даже члены ее семьи, называли ее только так. И действительно, в ней уживались две женщины: мятежная и влюбленная авантюристка Елена и Мадам, деловая женщина, миллиардерша, ставшая на склоне дней еще и княгиней.
Первая, молодая, несговорчивая, безрассудная, мне больше по душе, зато вторая по-прежнему меня завораживает и кажется все трогательнее с каждым прибавляющимся ей годом. Портреты Елены на склоне дней многое говорят о ней. Несмотря на дорогие платья, драгоценности, роскошную обстановку, у нее лицо еврейской бабушки, суровой и вместе с тем уязвимой. Такой она и была, даже став богатой, такой не переставала быть – “маленькая леди из Кракова”, вынужденная всю жизнь бороться и осваивать принятые в разных кругах условности и так до конца их не освоившая.
За долгие месяцы, проведенные с моей героиней, мне мало-помалу открылся ее дар улавливать веяния времени и новые идеи, ее невероятная способность проходить сквозь эпохи, страны, войны, моды, традиции и всегда оказываться в нужное время в нужном месте. Ее жизнь вместила множество событий: эмансипация австралиек, “прекрасная эпоха” в Европе, Лондон 10-х годов, освободившийся от викторианского пуританства, “безумные годы” артистического и литературного Монпарнаса, “ревущие двадцатые” в Америке, предвоенные времена в Париже и Нью-Йорке, Вторая мировая, потом 50-е – период восстановления и демократизации моды, 60-е – начало эпохи потребления. И все эти годы вместе – нелегкий путь женщин к свободе.
Жизнь Елены Рубинштейн увлекательнее любого романа. Моя героиня никогда не сидела на месте – как другие ездят на метро, она переезжала с континента на континент на поездах, пароходах, самолетах, и в саге ее жизни, сгустке истории и географии, было немало драм, любовных неудач, личных трагедий и одиночества.
Недостатки? Их у Елены было множество. Властная, требовательная, неумолимая, жестокая, скупая, эгоистичная, способная на обман, деспотичная тиранка, иной раз даже бесчеловечная. И в то же время милая, щедрая, внимательная, очаровательная, застенчивая, прямодушная, терпимая, остроумная. Как все незаурядные люди большого масштаба, она была живым парадоксом, из ряда вон, как говорится, too much, bigger than life (“все в избытке, жизнь через край”). Сьюзен Слезен, падчерица ее сына Роя, несколько лет тому назад посвятила моей героине книгу и назвала ее “Over the top” (“Изо всех сил”).
На склоне лет, когда Елена, дорожа своим временем, тратила на прическу и макияж лишь несколько минут, ее кокетство свелось к бесконечным выдумкам. Она не говорила правды ни о чем, и прежде всего о своем возрасте, омолаживая себя таким образом куда надежнее, чем любой крем против морщин.
Как все знаменитости, Елена хотела сама сотворить о себе легенду и без конца переиначивала свою жизнь, меняя ее по своей прихоти, что-то скрывая, затеняя, преображая, приукрашивая, преувеличивая, делясь с потомками своей мечтой о себе. О ней ходило множество слухов, небылиц, противоречивых и выдуманных историй. Как гласит пословица, “в долг дают богачам”, и Елена не была исключением. В то же время, несмотря на множество документов, автобиографий, биографий, газетных статей, интервью, свидетельств знавших ее людей, ныне ушедших и живых – а последних осталось немного, – о некоторых годах ее по-прежнему ничего не известно.
“Она на вас не рассердится, если вы создадите о ней еще одну легенду! – воскликнула ее родственница Литка Фассе во время нашей первой встречи. – Мадам всегда лукавила, рассказывая о своей жизни. – И прибавила, помолчав: – Для нее было важнее всего, чтобы о ней говорили…”
Словно оправдываясь за свой невероятный взлет, Мадам часто повторяла: “Если бы этого не сделала я, сделали бы другие…”
Может, и так. Но сделала она, Елена Рубинштейн.
Мишель Фитусси
Июнь 2010
Изгнание
Поднявшись на борт немецкого пакетбота “Принц-регент Луитпольд”, курсирующего между Европой и Австралией, Елена Рубинштейн ощутила нечто схожее с невесомостью.
Свободна.
Наверное, она догадывалась, что придется нелегко, но пока наслаждалась каждой секундой изумительного путешествия, не слишком себе представляя, что ее ждет впереди. Сейчас она знала одно: уехав из родных мест, будет жить по-другому и станет наконец сама собой. Как? Каким образом? Она понятия не имела. Но не колебалась ни секунды, когда родные предложили ей уехать. Наперекор всем реальным и воображаемым опасностям, которые могли подстерегать ее, – кораблекрушение, дорожные катастрофы, коварная лихорадка, опасные встречи, – она согласилась уехать одна за тысячи и тысячи километров от родной Польши к своим дядям, которых не видела и в глаза.
Май 1896 года. Елене исполнилось двадцать четыре, ее рост метр сорок семь, мужества ей не занимать, у нее с собой старенький чемодан с пожитками. Она полна ожиданий, и от восторга, который теснит грудь, ей кажется, что у нее разорвется сердце. Ей хочется раскинуть руки и обнять весь мир.
Несмотря на приступы тоски и беспокойства, которые порой охватывали Елену на борту пакетбота, отправившегося в плавание из Генуи, настоящее ее радовало. Впервые в жизни она переживала что-то похожее на счастье. Когда позволяла погода, она выходила на палубу и вглядывалась в воду. Океан завораживал ее изменчивой игрой бликов, и ей хотелось запомнить все оттенки. От природы она была нервной, страдала мигренями, и часы неподвижного созерцания доставляли ей удовольствие.
Когда поднимался слишком сильный ветер, Елена прогуливалась по коридорам, куда выходили каюты, останавливалась возле дверей музыкального салона или курительной комнаты, листала книги в библиотеке. В баре заказывала себе чай, кекс с цукатами, наслаждалась, держа чашку из китайского фарфора, серебряную ложечку. С неменьшим наслаждением усаживалась после чая в бархатное кресло, читала или вышивала. Впервые в жизни она не думала о своих близких, оставшихся в Казимеже, краковском квартале, где и сама она выросла. Ностальгия ее не мучила, по крайней мере пока.
К счастью, не мучила и морская болезнь, мешавшая другим пассажирам поднять голову от подушки. Томимая жаждой открытий, Елена, обманув бдительность несговорчивых вахтенных, следивших за тем, чтобы пассажиры разных классов не встречались, спустилась даже на нижнюю палубу, где ехали эмигранты. Зрелище сотен мужчин и женщин, лежащих на полу вповалку, – одни стонали, других рвало – потрясло ее. От запаха немытых тел, прогорклого масла и мазута ее затошнило. Сердце у нее колотилось, когда она бегом бежала наверх, чувствуя, что незаконно заняла там место, боясь, что, если ее обнаружат внизу, внизу и оставят. Ощущение бедного человека. Впоследствии она сердилась на себя за подобные чувства.
В то утро, опершись на поручни и затенив лицо зонтиком: у нее очень чувствительная кожа, а солнце – смертельный враг женщин! – Елена зачарованно смотрела на Бомбей, где бросил якорь ее пакетбот.
Портовая сутолока, пестрая разноликая толпа. И нищета. Елену она не поразила, хотя под ярким солнцем выглядела еще более неприкрытой, чем среди холода польской зимы. Взгляд Елены рассеянно обегал калек-нищих, кули в набедренных повязках, ребятишек в лохмотьях, клянчивших деньги у белых, зато задерживался на индианках в ярких шелковых сари, на англичанках, несмотря на жару застегнутых на все пуговички до самого подбородка и бранящих носильщиков, сгорбленных под тяжестью их багажа.
До Бомбея корабль делал остановки в Неаполе, Александрии, Адене, Порт-Саиде. Елена каждый раз сначала всматривалась в портовую суету, а потом, не выдержав, отправлялась немного прогуляться, и на суше ее пошатывало, словно она по-прежнему стояла на палубе. Бродячие торговцы обступали ее, и она охотно останавливалась, изучая, что ей предлагали. Наморщив лоб, сдвинув брови, словно для нее это был вопрос жизни и смерти, она уверенно торговалась, показывая цифры на пальцах, чтобы ее поняли, и покупала за назначенную ею цену стеклянные бусы, бетель, пигментные красители, мази, притирания, мускус, амбру, душистые масла, чай, блестки, сверкающие ткани.
Всюду она обращала внимание на женщин, восхищаясь разнообразием их неуловимого очарования. Светловолосые бледные итальянки Лигурии, дородные неаполитанки, сверкающие из-под чадры глаза египтянок и жительниц Йемена, эфиопки с тонкими чертами лица, мягкие широкоскулые лица азиаток. Все они, старые и молодые, красивые и некрасивые, даже маленькие девочки, жавшиеся к матерям, обладали особой статью, особым шармом. Они поблескивали подведенными глазами, открывая в улыбке белоснежные зубы, от которых кожа казалась еще темнее. Они носили бесчисленные нитки бус вокруг шеи, браслеты на руках и ногах, яркие одежды, пропитанные порой слишком резкими ароматами.
Привычная к туманам своей родины, Елена щурилась: слишком много света, слишком много шума, людей, ярких красок. Однако все это она с жадностью вбирала в себя, и все это ей потом пригодится.
На пакетботе у девушки появились поклонники. Два молодых итальянца, не знавших ни польского, ни идиша, каждый вечер, объясняясь жестами, стали приглашать ее танцевать. Немецкий, на котором неплохо говорила Елена, в конце концов помог им сблизиться. Потом еще усатый англичанин – этот говорил, словно перекатывал во рту горячую картошку. И когда заговаривал с ней, его и без того красное лицо пламенело. “Oh Miss Helena, you’re so… So pretty”. (“О мисс Елена, вы такая… Такая очаровательная”.)
Мисс Елена не была красавицей, но подпасть под ее чары было нетрудно. Из-за крошечного роста она казалась девочкой, надевшей туфли на слишком высоких каблуках. У нее были тонкие щиколотки, высокая грудь, годы еще не прибавили ей дородности. Темные волосы, забранные в низкий узел, открывали лоб и уши. Правильные черты лица, высоко поднятые скулы, губы, будто проведенные одной резкой чертой, и словно бы светящаяся белоснежная кожа. Но в первую очередь обращали внимание на ее глаза, большие, широко расставленные, бархатно-темные, они были то задумчивыми, то пронизывающими. “Взгляд изучающий и созерцающий, и сразу становилось понятно, что этот взгляд способен вникать в цифры, в деловые бумаги и неутомимо мечтать, воображая прекрасное”. Иногда эти глаза метали молнии. Семеро ее сестер называли ее “Орлицей”.
С первого взгляда Елена заинтриговала своих поклонников: молодая женщина, путешествовавшая в одиночестве, не выглядела ни испуганной, ни растерянной. По тем временам это было большой редкостью, если не сказать – неприличием. Только искательницы приключений путешествовали без компаньонок. Но молчаливость, сдержанность, суровый взгляд молодой пассажирки быстро дали понять, что она не из их числа.
Елена любила повеселиться, но умела вовремя ставить границы. Застенчивость не позволяла ей заходить слишком далеко.
И потом, что скажет мама? Строгие правила, стыдливость и целомудрие Гиты, по-домашнему Гитель, Рубинштейн накрепко укоренились в сознании ее дочери. “Поцелуи я считала безнравственными, а тайны пола оставались для меня… тайнами”, – впоследствии вспоминала она. Понадобилось много времени, чтобы она переменила свои взгляды. Трижды на пакетботе ей делали предложение, и трижды она с улыбкой отказывала, словно речь шла о ребяческих шутках. Она не хотела связывать себя замужеством, свое будущее она мыслила иначе.
Из вечера в вечер после нескольких полек в танцевальном зале молодые люди собирались вокруг Елены. Человек пятьдесят пассажиров, путешествовавших в каютах, быстро перезнакомились между собой. Завязались идиллические отношения. Возникли и нежные чувства навек… то есть до конца путешествия. Мужчины – торговые агенты, исследователи, золотоискатели, офицеры из Франции, дипломаты из Англии, миссионеры; женщины – дамы полусвета, богатые вдовы, жены чиновников. Была там даже театральная труппа, отправившаяся в турне. Елена подружилась с двумя англичанками, которые тоже плыли в Австралию. Одна, леди Сьюзен, путешествовала вместе с мужем, который служил адъютантом лорда Лемингтона, губернатора штата Квинсленд. Супружеская пара возвращалась из отпуска, который провела в Англии. Вторая знакомая, Элен Макдональд, жила в Мельбурне и собиралась вскоре выйти замуж. Покидая пакетбот, Елена записала их адреса. Она обладала даром заводить нужные знакомства.
В салоне стояла невыносимая жара, несмотря на вентиляторы. Елена потягивала ледяной чай, надеясь, что станет прохладнее. Взгляд скользил по резным панелям, столам палисандрового дерева, фарфоровым и серебряным сервизам, хрустальным люстрам, высоким сверкающим зеркалам, в которых она отражалась. Роскошь ее завораживала. Она присоединилась к небольшой весело болтающей компании. Орлиный взгляд Елены не упускал ни одной мелочи: женские наряды, манера держаться, обмахиваться веером, прически, смех, молчание.
Она следила, как новые знакомые играли в теннис или в вист, старалась запомнить правила. Она так мало знала об этом мире, где все казалось таким простым и естественным, и собирала, где могла, любые крохи, чтобы извлечь для себя пользу. Ее молчаливость объяснялась еще и незнанием правил поведения, неумением вести разговор. Она боялась – и будет бояться всегда – осуждения со стороны. Даже усвоив множество правил, а схватывала она все на лету, она не избавилась от некоторых шероховатостей. Их не сумели сгладить ни богатство, ни вкус, ни легенды, которыми она приукрашивала свое прошлое.
За свою долгую жизнь она совершит еще много путешествий и не раз будет переплывать с континента на континент. В ее империи – империи косметики – никогда не будет заходить солнце. Но это первое путешествие станет для Елены фундаментом, оно разбудит в ней вкус к дерзаниям, стремление к роскоши и красоте. Ради того, чтобы добиться желаемого, она будет работать не щадя сил; тяготы ее не устрашат, она выросла в суровых условиях. Но пока она еще не знает, по какому пути ей следует направиться в будущем; пока она изо всех сил сопротивляется традиционным и заурядным решениям, к которым ее пытается принудить бедность.
Природа одарила Елену всеми качествами, которые помогают преуспеть, – умом, смелостью, энергией, упорством. Пока ей не хватает удачи, но она решила поймать ее во что бы то ни стало. Она плохо представляет себе, какие трудности ей придется преодолеть, зато твердо верит в свою судьбу. Судьба ее не обманет.
Казимеж
Ее назвали Хая, и была она старшей дочерью Герцеля Нафтали Рубинштейна и Августы Гиты Зильберфельд. Родилась 25 декабря 1872 года, под знаком Козерога. Она терпеть не могла свое еврейское имя и, уезжая в Австралию, поспешила переменить его. В списке пассажиров “Принца-регента Луитпольда” она значилась как Елена Юлия Рубинштейн, 20 лет.
Ей на четыре года больше. Елена слукавила. С той же уверенностью и апломбом она будет рассказывать небылицы и о своем социальном положении. В ее первых паспортах напротив даты рождения стоит 1880 год. Чиновники, видно, были не слишком придирчивы, а выглядела она еще на десять лет моложе. “Я всегда считала, что женщина вправе говорить о своем возрасте уклончиво”, – говорила она. Так она начала свою автобиографию, которую диктовала… в 93 года.
Ее родной Казимеж в Галиции был основан в 1335 году польским королем Казимиром III, давшим свое имя этому небольшому поселению, отделенному стенами от Кракова, в те времена столицы государства. Спустя сто пятьдесят лет всех краковских евреев переселили в Казимеж. Шли годы, и рядом с кварталом христиан разрастался еврейский Казимеж. Герцель Рубинштейн часто повторял дочери, что в те времена их культура была тесно связана со многими европейскими странами. Спасаясь от преследований, в Польшу стекались евреи из Франции, Англии, Италии, Испании, Чехии.
Однако политическое положение Польши было нестабильным. Обуреваемые жаждой присоединить к себе польские земли, на нее постоянно нападали соседи. В 1772 году первый раздел раскроил территорию Польши на три части. Австро-Венгрия забрала себе Галицию и два ее главных города – Краков и Лемберг, к России отошла Литва, и вместе с Пруссией она взяли под протекторат остальные земли. Второй раздел Польши совершился в 1793 году. Третий, годом позже, осуществили все те же страны, окончательно утвердив его. Казимеж стал окраинным кварталом города Кракова. В 1815 году Венский конгресс утвердил четвертый раздел. До середины XIX века просуществовала Краковская автономная республика. Краков, сохраняя польскую культуру, вместе с остальной Галицией подчинялся Австро-Венгрии.
Искалеченная, но все еще живая, Польша не желала сдаваться. Освободительные восстания вспыхивали одно за другим и жестоко подавлялись. Ширилось национальное движение, и в то же время политические эмигранты покидали страну. Многие из них уезжали во Францию. Польские художники, писатели, музыканты, аристократы образовали в Париже маленький блестящий мирок, в котором ностальгия становилась ферментом творчества. К этому кругу принадлежали, например, композитор Фредерик Шопен и поэт Адам Мицкевич. Самые прекрасные творения польской музы зачастую рождались за границей.
Австро-Венгрия гордилась тем, что представляет собой просвещенное государство и обеспечивает своим подданным мирную жизнь. Судьба евреев на ее территориях была чуть более завидна, чем в других странах. В 1822 году стены Казимежа были разрушены, и наиболее богатые или наиболее отважные его обитатели поселились в христианской части Кракова. В 1867 году император Франц-Иосиф после множества уверток и отговорок все-таки даровал евреям равные с остальными подданными права. Во времена, когда родилась Елена, Галиция, а вместе с ней и вся Польша лихорадочно обновлялись. Строились железные дороги, заводы, многоэтажные дома, разрастались города, расширялись и мостились камнем дороги, улицы оснащались фонарями и сточными канавами.
Краков, где проживали двадцать шесть тысяч евреев, составлявших четверть его населения, становится важным центром иудаизма. Строятся синагоги, открываются религиозные школы – хедеры и иешивы. Вместе с тем все больше еврейской молодежи учится в лицеях и университетах. Социальные барьеры стираются. Евреев выбирают депутатами. На территории Галиции среди врачей, адвокатов, дантистов, писателей, поэтов, актеров, музыкантов евреев куда больше, чем поляков или украинцев.
Зажиточные еврейские семьи, ничуть не отличаясь от католиков, живут в центре города в обширных домах в окружении книг, картин, дорогой мебели, зеркал, парчи и бархата. Самые правоверные и бедные евреи (что чаще всего совпадает) остаются в Казимеже. Таков Герцель Рубинштейн с семьей. Несмотря на экономический подъем, большинство галицийских евреев живет в бедности, особенно бедна деревня. В городах ремесленникам – портным, шляпникам, краснодеревщикам, ювелирам, оптикам – все же удается сводить концы с концами. Но в городах активнее идут процессы ассимиляции: еврейская элита ополячивается.
При этом никуда не делся и антисемитизм. Елена растет, слыша рассказы о погромах; взрослые шепотом передают их друг другу, думая, что дети спят. Они говорят о сожженных местечках, оскверненных синагогах, разрушенных домах, изнасилованных мамах и дочках, о младенцах, брошенных живыми в огонь, стариках, которых заставляют пороть своих родных, отцах семейств, заколотых вилами польских крестьян и штыками украинцев, посеченных саблями казаков.
Обладающие хоть какими-то возможностями евреи уезжали в менее опасные места. Между 1881 и 1914 годом триста тысяч человек, спасаясь от погромов, войны и нищеты, уехали кто в Америку, кто в Австралию. Уехали и три брата Гитель, Джон, Бернард и Луис, к которым и была отправлена, словно “посылка”, Елена.
В Кракове ключом кипела культурная жизнь: театры, издательства, литературные салоны, концертные залы, тайные общества, Ягеллонский университет, один из старейших в Европе. Елена хвасталась, будто проучилась в нем несколько месяцев на медицинском факультете, но ей пришлось бросить занятия, потому что она не выносила вида крови.
На самом деле Елена не получила даже среднего образования. Она училась в еврейской школе в Казимеже, и в шестнадцать лет – таково было правило для девочек в ее среде – прекратила учение. К большому ее сожалению, потому что она любила учиться. У нее был быстрый, жадный до знаний ум, склонный к обобщениям. Любимыми ее предметами были математика, литература и история, особенно ее родной страны. Она ощущала себя полькой до глубины души.
И разумеется, еврейкой. Да и как могло быть по-другому у дочери таких религиозных, таких уважаемых в общине родителей? Обе ветви ее генеалогического древа, и Рубинштейны и Зильберфельды, гордились раввинами, мудрецами, эрудитами, знатоками Торы. Родословная ее отца восходила к знаменитому Раши из Труа, одному из самых прославленных толкователей Библии и Талмуда. Соломон Рубинштейн, прадедушка Елены, был раввином. У его сына Арье, торговца скотом, было трое детей, и старшим из них был отец Елены, Герцель Нафтали Рубинштейн.
Семья жила в Дукле, маленьком городке в Карпатах. Там в 1840 году и родился Герцель, там же он женился на Августе Гите Зильберфельд, дальней родственнице по материнской линии. Гита родилась в 1844 году и была девятым ребенком из девятнадцати братьев и сестер, многие из которых не дожили и до двадцати лет. Ее отец Соломон Зильберфельд держал закладную контору. Повышая свой социальный статус, Елена называла его банкиром.
За год до рождения Елены Герцель и Гита Рубинштейн обосновались в Кракове, поселившись в маленьком домике из красного кирпича под номером 14 на улице Широка. По мере того как семья росла – из пятнадцати детей выжили только восемь девочек, – Рубинштейны несколько раз переезжали, но селились всегда неподалеку от улицы Жозефа. На этой улице у Герцеля была лавка, где он торговал всем понемногу: яйцами и консервами, селедкой и огурцами из пузатых бочонков, пшеницей и овсом, свечами и керосином. Войдешь, и защиплет в горле от едкого запаха рассола с керосином. Прибытки от торговли были невелики, но Герцель делал все, что мог, чтобы прокормить семью. “Евреям в те времена жилось трудно, мы были очень маленькими людьми с очень маленькими деньгами”, – признается позже Елена в минуту откровенности, приоткрывая завесу над годами юности.
Ее родной дом стоял в окружении пяти синагог из тех семи, что были в Казимеже. Рядом с домом находились синагоги Высока, Стара, синагога Поппера, синагоги Ремух и Купа, а еще миква – ритуальное помещение с маленьким бассейном, куда ходили мыться и очищаться женщины в конце недели. Дни были упорядочены молитвами, времена года – праздниками. Утром и вечером Елена слышала моления и песнопения, обращенные к небесам.
Лабиринт мощенных булыжником улиц с большими каменными и деревянными домами с балкончиками – вот вселенная Елены. Здесь магазины, книжные лавки, типографии, газеты, банки, кафе, рынки, свадебный дом, школы, кладбища, больница. Названия торговых фирм и вывески пишутся на двух языках, по-польски и на идише. На улицах Медова, Дажвор, Вавжинка, Бартоша, Жозефа и Новой площади тесно соседствуют благополучие и нищета, светскость и религиозность, культура и невежество.
Раввины с пейсами в черных пальто до пят, бородатые хасиды в туго подпоясанных кафтанах и штанах, заправленных в сапоги, набожные евреи в шапочках, отороченных мехом. Именитые горожане в цилиндрах почтительно приветствуют стариков в бархатных кипах, шествующих с толстыми книгами в потертых переплетах под мышкой. Служанки в париках, а поверх них в вышитых чепцах или капюшонах ведут за руку кудрявых мальчуганов в фуражках. Перед входом в иешиву толпятся худые и бледные студенты, споря об очередном параграфе Талмуда.
Летом все высыпают на улицы, держат широко открытыми окна. Из своей комнаты Елена слышит плач, ссоры, голоса домохозяек, что перекликаются, стоя на балконах, где сушится белье, крики разносчиков воды, привлекающих к себе покупателей. Тощие клячонки тянут телеги с кирпичом и возы с сеном, вынуждая прохожих сворачивать в переулки.
Привратницы, усевшись на складных скамеечках перед домом, злословят о жильцах и ругают ребятишек, что гоняются друг за другом на улице, выбежав на перемену. Торговцы разложили под открытым небом свой товар: на переносных прилавках лежат вперемешку поношенная одежда и обувь, зонтики, талесы, книги, талисманы, меноры. Мастеровые вытаскивают и чинят на улице столы и стулья, девушки идут с ведрами за водой к колонке. Множество мелких ремесленников принялись с утра за работу, уже трудятся сапожник, торговец рыбой, хозяин закладной конторы; старушка мастерица у себя на антресолях взялась за иголку, вышивая приданое для богатых.
iknigi.net
Елена Рубинштейн: Женщина, сотворившая красоту
С этой книгой, как и самой персоной Мадам Рубинштейн, я прошла несколько стадий знакомства. Сначала я начала читать ее из-за необходимости, мне нужно было сдать новый номер журнала со статьей об Елене Рубинштейн, потом из-за любопытства. Нет, ну как такое возможно: бедная еврейка без образования, без связей, без каких-либо вообще перспектив в жизни, вырвалась из своего круга, создала всемирную империю и верховодила ей до конца своих дней. Третья стадия — невозможность расстаться. И даже сейчас, закрыв книгу и попрощавшись с Еленой Рубинштейн, я уверенно могу сказать, что эта женщина что-то изменила во мне. Пожалуй, она стала одним из мотиваторов, почему я завела этот блог. Если ты хочешь, если ты действительно чего-то хочешь, прекрати мечтать, иди и делай. «Если бы этого не сделала я, сделали бы другие», – часто повторяла Елена Рубинштейн.
В ее историю трудно поверить, поэтому сама Мадам Рубинштейн перекраивала свою жизненную летопись, как ей было угодно. Возвращаясь из Европы в Австралию, ее приветствовали, как видного европейского врача и исследователя красоты, она не опровергала эти домыслы, хотя даже не закончила среднюю школу. В Европе ее акцент и смешение языков (Мадам говорила на английском и французском одновременно) считали фирменным знаком, признаком аристократического происхождения. Ее считали потомственной русской княгиней в иммиграции.
Она начала с ученика аптекаря на далеком зеленом континенте, куда сбежала из дома в возрасте 24 лет. Затем открыла свой собственный маленький салон, который благодаря ее напору, энергии и таланту быстро завоевал доверие среди клиенток. Окончательно покорив Австралию, Елена Рубинштейн возвращается в Европу. Здесь, в Париже и Лондоне она открывает свои Институты красоты, обучая известных дам основам ухода за собой, внедряя принцип, проверенный уже годами — здоровое питание, физические нагрузки и правильный уход.
Однажды между двумя гениями моды и красоты, Коко Шанель и Еленой Рубинштейн, произошел следующий диалог:
– Говорят, вы отклонили предложение английского герцога о замужестве. Почему? – поинтересовалась Елена.
– Что? Быть какой-то третьей герцогиней Вестминстер? Никогда! Я была и останусь мадемуазель Шанель, так же, как вы навсегда – мадам Рубинштейн. Это наши фирменные имена, – ответила дизайнер.
Цитаты Елены Рубинштейн
«Покажите мне хоть одну женщину, которая не хочет быть молодой и красивой, и, как мне это ни будет неприятно, я скажу, что она не в своем уме».
«Я убеждена, что один из признаков приближающегося среднего возраста, это увядание красоты и потеря четкого контура лица. Линия, которая идет от подбородка по скулам вверх – это безошибочный указатель женского возраста».
«Если вы не можете помолодеть, ваш следующий выигрышный шаг – казаться молодым».
«Неспособность женщины поддерживать свою красоту и молодость, как правило, связана с одной из трех причин: незнание, лень и замужество».
«Одежда и косметика идут рука об руку».
«Нужно поддерживать тело в порядке, без него нет красоты».
«Многие мужчины неравнодушны к косметике, и в этом нет ничего странного. А те, которые обладают некоторыми особенностями, покупают даже мою пудру и помаду».
«Нет некрасивых женщин, есть женщины ленивые».
Библиография: Фитусси М. Елена Рубинштейн: Женщина, сотворившая красоту / Пер. с франц. Е. Кожевниковой. М.: Колибри; Азбука-Аттикус, 2012.
makeupmania.ru
Елена Рубинштейн "Женщина, сотворившая красоту"
Знаменитые бренды и известные люди, как часто мы слышим о них, но задумываемся ли мы об их истории? Мне интересно узнавать как складывалась жизнь людей, которые создали бренды-легенды или запомнились своими творениями, поступками. Это как изучать историю сквозь призму жизни людей, для которых «история» была обычной жизнью.Биографию Елены Рубинштейн «Женщина, сотворившая красоту» авторства Мишель Фитусси я внесла в список «обязательно к прочтению» несколько лет назад. Пользуясь косметикой этой фирмы много лет я, к своему стыду, никогда не задумывалась о том, кем была эта женщина, каких высот она достигла, насколько она уникальна.
Эта книга — история реальной женщины невероятной внутренней силы и невероятной судьбы. Она уверенно прокладывала путь к своей мечте, не сдаваясь под натиском сложностей, а жизнь помогала ей. Даже «черный четверг» 1929 года принес ей пользу, хотя казалось, что это полный крах. Продав незадолго до этого свою фирму бизнесменам из «Лемон Бразерс» и разочаровавшись в этом решении, она воспользовалась кризисом и выкупила акции обратно по рекордно низкой стоимости. То есть в то время, когда все терпели убытки, эта маленькая еврейская женщина не только ничего не потеряла, но еще и осталась в выигрыше. Это талант, судьба, ум, хватка, сила воли – все вместе.
Елена была талантливым бизнесменом, покоряя новые высоты одну за другой. Завоевать Австралию? Легко! Америку? Вопрос времени. Всю Европу? Конечно! Ее магазины один за другим открывались повсюду, она видела цель и шла к ней.
Но она так и не смогла создать нормальную семью и быть в ней счастливой. Все ее мужчины были хороши ка часть бизнеса, но лишь только дело доходило до простых человеческих отношений, Елена превращалась в маленькую дикую девочку, которая не умеет выражать свои эмоции и чувства. От этого страдала и она сама, и ее близкие.
Елена много врала о своем прошлом, мечтая разбогатеть и быть вхожей в высшие круги, она редактировала свою историю с присущей ей дерзостью. Но помешало ли бы ей ее истинное прошлое? Вряд ли. Ведь в итоге она стала богатой, могущественной, а все ее родственники так или иначе работали с ней. Возможно, она бежала сама от себя, ведь начало пути было сложным и местами даже жестоким.
В книге много интересных эпизодов, связанных с другими людьми той эпохи. Встреча с Коко Шанель, попытки уговорить Пикассо нарисовать ее портрет, острая взаимная ненависть с Элизабет Арден (которую, к слову, на самом деле звали Флоренс Грем).
«Однажды во время примерки Коко и Елена остались наедине, и Елена отважилась спросить, почему Шанель так и не вышла замуж ни за одного из тех мужчин, которые ее обожали. Например, за герцога Веллингтона. – И стать герцогиней номер три? – насмешливо улыбнулась Шанель. – Не может быть и речи! Я Мадемуазель и останусь ею. Как вы всегда будете Мадам. Это наши титулы.Много лет спустя, когда обе женщины были уже в возрасте воспоминаний и сожалений, они встретились у Дианы Вриланд. […] За столом Шанель обратилась к хозяйке с просьбой позвать в гости «великолепную» Елену, «блистательную польскую еврейку».[…] Шанель с белом костюме. В коротко остриженных волосах кокетливая гардения. Елена в длинном узком плаще из розового шелка. Они уединяются в соседней комнате и стоят друг против друга. Они так и проговорят долгие часы, не присев, забыв о времени, о том, где находятся, и о хозяйке дома. […]Две гениальные женщины лицом к лицу. “Мне никогда еще не приходилось видеть две столь мощные личности” — вспоминала потом Диана, а уж она-то повидала немало «священных чудовищ»
«До самой своей кончины Мадам не оставляла его в покое, сотни раз умоляла, чтобы он завершил портрет. Посылала ему свои фотографии, дарила им с Жаклин роскошные подарки… Улещивала, упрашивала, угрожала. Тщетно. […]Если верить Джону Ричардсону, биографу Пикассо, художник боялся, что умрет раньше Елены, если закончит ее портрет».
«Она вообще никого не боится. Впрочем, за одним исключением. В Америке на протяжении многих лет у Елены будет мощная конкурентка, с которой она вынуждена будет бороться. That Woman, «эта женщина», как будет называть ее со злобой и презрением Елена, носит имя Элизабет Арден. Эта крашеная блондинка – одна-единственная настоящая соперница Елены, ставшая черной тенью, омрачавшей ее профессиональную деятельность».
Эта книга, написанная языком удивительно легким и привлекательным, не просто биография культовой фигуры, это настоящий экскурс в великую эпоху, где зарождалось все то, что мы знаем и любим сейчас. Нет смысла перепечатывать сюда всю книгу, надеюсь, цитаты выше и мои слова достаточно заинтриговали вас, чтобы прочитать ее.Она в равной степени понравится и тем, кто увлечен миром моды и красоты. И тем, кому просто интересна история и биография великих людей.
fashionandlife.ru
Рубинштейн, Элена — RuData.ru
Элена Рубинштейн (англ. Helena Rubinstein; 25 декабря, 1872 — 1 апреля, 1965) — знаменитая бизнесвуман, основательница сеть косметической линии и сети магазинов в США, Франции и Великобритании.
Биография 
Элена родилась в Кракове, в семье, где кроме нее, было еще восемь детей. Отец научил ее основам ведения бизнеса и строгой экономии, а также привил ей решительность и жесткость характера. Мама учила ее ухаживать за своим лицом, уделяя большое значение красоте. В 20 лет она уехала к дяде в Австралию, где работала помощницей аптекаря. В конце XIX века на основе формулы братьев Ликуцки Елена придумала защитный крем для кожи «Valaze», который тут же стал бестселлером. Молодая женщина готовила крем вручную, и сама раскладывала его по баночкам. В 1902 году в Мельбурне Елена открыла салон красоты «Valaze». Через некоторое время, благодаря ее огромной работоспособности, существовала уже сеть таких магазинов. Три года спустя доходным предприятием уже управляла ее сестра, в Елена вернулась в Европу, чтобы учиться у лучших специалистов в области дерматологии и диетологии.
Элена Рубинштейн никогда не останавливалась на достигнутом, этого ей казалось мало. Она решила покорить Лондон, что по тем временам было смелой попыткой. Но, рискнув, она открывает свой первый салон в Лондоне, а позже в Париже. В Австралии Рубинштейн стала богатой, в Англии — знаменитой, а Франция открыла для нее мир искусства. Императрица Красоты (этот титул присвоил ей Жан Кокто) была близким другом многих известных людей того времени, ее портреты писали самые модные художники. На этот же период времени приходится ее замужество. Эдвард Титус, американец польского происхождения, интеллигентный, тонко чувствующий литературу, мужчина был очарован страстностью и неистовостью этой женщины. По своей натуре он был полной противоположностью Элен, но был полон решимости, и она не устояла, выйдя за него замуж. От него она родила двух сыновей — Роя и Горация. Но брак не изменил ее привычек: по-прежнему, лишь работа была для нее на первом месте. Позже она так скажет о себе: «… мое сердце всегда разрывалось между любимыми людьми и амбициями, которые не давали мне покоя». В этой битве победили ее амбиции.
Спасаясь от Первой мировой войны, семья перебирается в Америку, и здесь кипучая энергия Элен находит себе применение, открывая новые салоны красоты. Здесь у Елены Рубинштейн появились серьезные конкуренты и лице Элизабет Арден и Чарльза Ревсона. Но ее это только подстегивало. Гамма продукции «Valaze» постоянно пополнялась. По просьбе двух крупнейших универмагов Сан-Франциско и Кливленда Елена Рубинштейн дала согласие на прямую продажу своей продукции населению — таким образом родилась абсолютно новая политика дистрибьюции определенной марки через магазины, имеющие на нее эксклюзивное право. За несколько месяцев до биржевого краха в 1928 году Елена Рубинштейн сделала гениальный шаг, продала свою фирму по цене 8 млн долларов, а через год снова купила ее — уже за два миллиона. Производство кремов приняло масштабный характер, была создана уже целая индустрия по производству косметических средств, открыты салоны в Риме и Вене. Но эта же империя погубила ее семейную жизнь: она уделяла катастрофически мало времени семье и мужу, в результате чего он начал ей изменять, и в 1930 году они разошлись. Постепенно у нее выработалось прагматичное отношение к мужчинам, и ее второй брак являлся ярким тому примером. В 1938 году она вышла замуж за принца Герелли, который был ее младше на двадцать лет. Этот брак был своего рода сделкой, поэтому и отношение Элен было соответствующим. Когда принц умер, Элен не поехала его хоронить. Дела вновь оказались важнее.
После войны Рубинштейн решила вернуться в Париж, чтобы начать все сначала. Ее салон в Лондоне был разбомблен, все имущество в Париже разграблено — эта уникальная женщина в семьдесят три года опять собственноручно изготавливала кремы и раскладывала их по баночкам.
В бизнесе Элена Рубинштейн достигла вершин: вошла в десятку богатейших женщин мира, была уверенной в себе и властной, ее принцип был — «или по-моему, или никак», она была мастером саморекламы и своего дела, умело манипулировала людьми, она проворачивала потрясающие по своему масштабу финансовые комбинации, зарабатывала все больше и больше денег.
На посты директоров своих филиалов Элена ставила своих многочисленных сестер, но и к ним она относилась с жесткостью, контролируя до мелочей, и изнуряя работой. У нее выработалось потребительское отношение к людям: она не боялась обижать тех, кто не был, по ее мнению, ей полезен. У нее был конфликт с сыновьями, особенно с младшим Горацием, который не хотел жить в постоянном подчинении властной матери. В результате, трагедия не заставила себя долго ждать. Гораций попал в автокатастрофу, и вскоре умер. Элен не приехала из Парижа к нему на похороны. Сказалась давняя ссора, а, может быть, ее собственный страх перед смертью. У нее были любовники, но они, скорее, были игрушками в ее руках. Она избегала глубоких привязанностей.
Когда на 94 году ее жизни трое грабителей вломились в ее шикарную Нью-йоркскую квартиру, в которой было ценностей на три миллиона долларов, она не потеряла хладнокровие и хитростью смогла противостоять трем громилам. В результате они удрали с сотней долларов. Этот случай отлично демонстрирует силу ее личности. Элен Рубинштейн умерла в возрасте 95 лет, богатейшей, но одинокой, величественной, но несчастной.
Интересные факты
- Сальвадор Дали увековечил Элен в образе женщины-Прометея, прикованной к скале собственным зеленым платьем.
- Рубинштейн первая классифицировала кожу по типам — сухая, нормальная, жирная.
- Она создала для женщин первую тушь с автоматической подзарядкой и водостойкую тушь, первое в мире средства для глубокого очищения кожи, первый крем с витаминами, увлажняющий жидкий крем.
Ссылки
Первоначальная версия этой статьи была взята из русской Википедии на условиях лицензии GNU FDL. www.rudata.ru
